Сказать про Федора Конюхова, что он — легендарный путешественник, все равно, что Пушкина назвать "талантливым поэтом". Конюхов — это гораздо большее, чем исследователь географических пространств. Федор Конюхов — это символ.
В начале недели стало известно, что Федор Конюхов намерен вместе с полярником Артуром Чилингаровым впервые в истории достигнуть самой глубокой точки Мирового океана на дне Марианской впадины, установить там российский флаг и каменный православный крест.
Почему Кэмерон не дает батискаф
— Федор, вы собираетесь спуститься в самую глубокую точку планеты — Марианскую впадину. А на каком аппарате?
— Сферу для погружения будут делать в Санкт-Петербурге. Хотим собирать по частям: одна деталь с одного завода, вторая — с другого, а собирать будет кто-то нейтральный. Хотя Джеймс Кэмерон в 2012 году погрузился на батискафе в Марианскую впадину. Я хотел у него этот батискаф взять в аренду и спуститься. Только Кэмерон отказался.
— Почему?
— И поэтому батискаф не дает?
— Кэмерону невыгодно, чтобы я сейчас спускался. Ему выгодно все затормозить до выхода фильма. А я ему: "Дай батискаф, мы заплатим!" Еще и батареи поменяли бы. А тут батискаф возьми да и загорись в музее, в Австралии. И полборта сгорело. Сейчас так и стоит.
Войти в трещину
— А что там, во впадине, интересного? Я, конечно, понимаю, что будет рекорд. Но стоит ли ради одного рекорда преодолевать такие вот трудности?
— Рекорд вряд ли будет. В 2019 году нас все-таки опередят китайцы. Они сейчас тоже готовят погружение. Нам же не рекорды нужны, а исследования. Кэмерон после погружения рассказывал: "Вы не представляете, что там живет! Люди даже не представляют, что там творится!" Никто никогда не видел хоть кусочек камня со дна Марианской впадины. С Луны и то достали. Мы больше знаем Марс, чем дно океана.
— Кэмерон не пытался добыть образцы?
— Пытался. Он должен был взять пробу. У него на батискафе была гидравлическая рука для сбора образцов. Когда он начал погружаться, где-то на трех тысячах метров что-то ударило по корпусу батискафа — или гигантская медуза, или спрут, или кальмар. Гидравлическую руку завернуло. Когда Кэмерон спустился, рука уже не могла ничего. И он посидел два часа, поснимал и всплыл.
К тому же мы глубже Кэмерона погрузимся. Он ведь был не на самом дне, а на плато, на глубине 10,8 тысячи метров. А там трещина идет вниз — еще метров на 300. Такая узкая. Мы хотим в нее войти.
— Вы не боитесь декомпрессии?
— Давление там просто гигантское. И если в сфере есть дырочка с иголочку, то давление воды просто разрежет сферу. Но у нас, как в подводной лодке, все герметично. Иллюминаторов у нас не будет, хотя, конечно, хотелось бы. Но нам говорят, что это будет слабое место, может треснуть. Скорее всего, у нас будут камеры, и мы будем все видеть на компьютере.
Пожарный выход
— А как вы всплывете?
— У нас будет балласт – чушки такие металлические. Они на магните держатся. И когда мы опустимся, кнопку нажмем — магнит отключится, чушки упадут и мы начнем всплывать.
— А если не отцепится? Как будете подниматься в таком случае?
— Туда никакой трос нельзя спустить. Там течения разные. И ты не можешь на тросе опускаться, потому что тебя течение срежет и начнет загибать и возить, рвать этот трос, сам батискаф разрушится. Придумали, что сверху будет подаваться сигнал — с корабля. И за счет этого сигнала магниты отпустит.
На случай, если сигнал не пройдет, а мы сидим на дне, у нас будет запас кислорода на 75 часов. Сами болванки крепятся на никелевых пластинах, и как только мы станем погружаться — никель соленой водой станет разъедать. За счет утончения никеля через 54 часа их разъест, и они сами отвалятся.
— А российский флаг будете устанавливать?
— Да. И православный крест из камня. Флаг будет ставить известный полярник Артур Чилингаров, а моя забота — поставить там крест. Он уже сделан, пятьдесят килограммов весит. И я, как священник, на дне Марианской впадины крест оставлю. К тому же крест — это вес. И мы на глубине положим его. А сами всплывем.
Жена знает все
— Была ли такая экспедиция, куда вас жена не пустила?
— Да не было такой. Ирочка меня любит, и я ее люблю. У меня не было экспедиций наобум. Это только корреспонденты могут написать: "Вот, Федор Конюхов ни с того, ни с сего пошел на Эверест". А на самом деле все экспедиции очень долго готовятся.
Я 19 лет занимался альпинизмом. Видите пальцы? У меня сорваны кончики, от скалолазания. А через 19 лет я взошел первый раз на Эверест, с южной стороны. Снова занимался двадцать лет — и всхожу с северной стороны. И когда так долго готовишься, то жена знает уже все: сколько людей пойдет, сколько денег будет потрачено. Все мои экспедиции очень долго готовятся. К погружению мы идем с 1997 года.
Еще сейчас лодку заказываю, хочу обойти вокруг света на веслах — стартовать и финишировать в Тасмании. Лодка будет готова только через два года, и жена к этому привыкает. Потом — она же меня встретила, уже когда я был путешественником.
